Александр Крахмалев
Решающий фактор при выборе института — «горящие» глаза студентов!
Начну с того момента, как услышал хвалебные слова о Театральном Институте имени П. М. Ершова. Первой мыслью было: «А! Стандарт! Опять набор „мяса“, а потом — удачное удаление». В реальности же всё вышло иначе. Когда посетил этот институт, то в первую очередь поразила обстановка — как в музее (думаю не меня одного). Но, обладая некоторым горьким опытом общения с «масками», я, всё же, не стал моментально «западать» на учёбу именно в этом институте и отнёсся ко всему этому великолепию со всем скепсисом, на который только был способен.
Позже, поговорив с Тамарой Николаевной Дащинской (ректором этого института) по поводу обучения, и вообще о том, чему и как здесь учат, я был просто ошарашен: «Это фантастика!». И тут же: «Не может быть, так не бывает...», словом — очередной бред моего скепсиса.
Решающим фактором стало моё мимолётное знакомство со студентами этого института. У них «горели» глаза. Причём «горели» не фанатизмом, не каким-либо ещё бредом, а желанием учиться именно в этом институте.
 |
 |
 |
Вокал: — «Кто на новенького...?!» |
«Язык» тела |
Главное — уметь слушать себя |
До того момента как я начал учиться здесь, я уже имел некоторый багаж знаний о театре и актёрский опыт, свой взгляд на жизнь и свои принципы, но всё это оказалось ничем по сравнению с тем, чему меня за год обучили в этом институте. При обучении поменялось многое во мне, да все ребята изменились к лучшему. Помимо прочего, у меня развился, как я его назвал, «чувственный режим» — не только думать, но и ощущать. Если к этому прибавить ещё и театр (институт же театральный), то вообще получается полная бомба! Причём, бомба такого радиуса, что начинаешь «взлетать» от мысли об открывающихся перспективах.
Короче так — поступаем все срочно в наш институт и упорно начинаем учиться. На самом деле, даже если человек, прошедший эту «школу жизни», после окончания института не пойдёт работать в театр или вообще в дальнейшем с творчеством «будет на вы» (сомневаюсь, что такое возможно, ну, а вдруг?), то «навыки», которые приобретёт он здесь, пригодятся ему в любом месте. Кстати, дисциплина здесь — «железная», не схалтуришь. Зато, здорово организует.
Замечательно, что практика у нас с первого курса. К тому же ведется интереснейшая научно-исследовательская работа.
Большой интерес вызывает «Филология», которую открыли в нашем институте. Программа — класс! Решено, будем поступать туда на
Если коротко обо мне — всякое бывало, как у обычного парня в моём возрасте: «по лезвию бритвы». Сейчас в моей жизни самое лучшее, потому что я не ошибся в выборе института.
Вот так. Но лучше я стихами скажу. Они возникли во мне неожиданно, и я тут же их записал. Как это было? Ощущение счастья, легкости, любви ко всему миру и одновременно глубокой жалости. Вдруг, мгновенно я понял самую суть о жизни, о человеке, о красоте... Это было — как откровение.
Трудно объяснить словами. Озарение — это чудо!
Грань
Отраженье — не суть всех вещей и не мысли,
Это только лишь время — попробуй, исчисли.
Есть вот ты — целый, а есть зазеркалье,
Кто из вас клон мирозданья, а кто клон страданья?
Зеркала же всего лишь тут судьи.
Не подкупишь их пламенной речью из мути.
Не боятся ни страха, ни смерти они,
Отражая лишь то, что укрылось в тени.
И любимая жизнь стороной повернётся,
Теневой стороной в твоём сердце забьётся,
И порядок нарушит, и сметёт все устои.
Потому, в зеркалах отражается горе.
Не смотри в зеркала ты с надеждой на время!
Не смотри в зеркала ты надменно и с ленью!
Не смотри в зеркала! Не смотри! Отвернись!
В отражении увидишь ты только лишь «жизнь».
Зеркала, отраженья, страданье и горе —
Это только лишь время и ничего более.
Забыли всю правду и время исчисли,
Отраженье не суть всех вещей и не мысли.
Закон и жизнь — два братаблизнеца,
Но цель одна у них на веки.
Закон и жизнь, и нет конца,
В грехи отцов вступают дети.
*
Жизнь и Смерть — как две сестры,
Причём, родных наполовину.
Ты начал жить — ты начал умирать,
Тонуть в своей трясине.
Начало жизни есть её конец,
Начало смерти есть начало жизни.
«А где же середина?» — спросит
человек, —
А середина есть то сердце,
Что бьётся и поныне.
Ванильное небо на краю дня, безмолвие и безвременье.
Солнце ослепляет, и мир в лучах его — искрящийся и невесомый.
Странный разговор произошёл между «не рождённым» и Богом:
- Может ли истина расстроить человека, который ищет истину?
- Может.
- Если она не совпадает с его иллюзиями?
- Если истина бесплодна. Когда она не становится точкой опоры,с которой видно далеко и глубоко. Когда иллюзия — есть истина. Когда человек может достичь её, но...
- И человек может?
- Может, но лишь на мгновенье. Мгновенье ускользает...
- Остановить мгновенье!
- Не нужно.
- Почему же?! Ты разве не хочешь, чтобы все были счастливы?!
- Потому что человек сам выбирает свой путь, и вполне в его силах заставить мгновенье длиться вечно.
- Но ведь это могут единицы! Почему не помочь?! Почему не подсказать, чуть-чуть, куда надо идти?!
- Потому что бесполезно помогать тем, кто не верит, а те, кто верят, сами всё знают и понимают, и помощь им не нужна.
